Прошение на свободную тему (газета «Кузбасс» 30 октября 2010 г.)

В местах лишения свободы Кемеровской области сегодня отбывают срок десятки тысяч человек. Правосудие определило каждому из них свою меру наказания. И, тем не менее, каждый осужденный, невзирая на тяжесть преступления, по закону имеет право на снисхождение. Ежегодно на заседаниях комиссии по вопросам помилования на территории Кемеровской области рассматривается около 500 ходатайств. Кто эти люди, просящие милосердия?

Без презрения

В октябре выездное заседание комиссии по вопросам помилования проходило в Мариинске, в ИК-1 — исправительной колонии строгого режима. В ней содержатся 1200 мужчин, неоднократно судимых за тяжкие и особо тяжкие преступления, львиную долю которых составляют убийства и насилие. Средний срок наказания — от 8 до 12 лет, но четверть заключенных проведут «за колючей проволокой» не менее 20 лет.

Основное занятие в зоне у большинства отбывающих сегодня срок, как ни абсурдно это звучит, — отдых. Рабочими местами обеспечены лишь 150 человек. Остальные — безработные, привлекаемые разве что только к общественному труду — благоустройству, то есть уборке территории за самими собой. Огромный завод «Рекорд», находящийся на территории зоны, где в военные годы выпускалось оружие, а в мирное советское время — сельскохозяйственная техника, практически пустует. Там размещается только литейное производство, продукция которого (чугунные люки, дождевые решетки) редко пользуется спросом, заказы практически отсутствуют. А те, кому, с точки зрения администрации колонии, повезло, работают на пилораме, в свинарнике, кузнеце, столовой или в недавно открывшемся цехе по сушке овощей. Есть и временные сельскохозяйственные работы, к примеру, сортировка картофеля. Большинство же осужденных работать даже временно не желают, ведь в криминальных кругах труд «на благо общества» не в почете. А принуждать их администрация колонии не имеет права.

К осужденным приезжают на свидания родители, жены, иные через «товарищей» находят законных спутниц во время срока, очаровывая одиноких женщин сентиментальными письмами... Есть в зоне православная церковь, действует вечерняя школа, ПТУ, где можно получить такие рабочие специальности, как штукатур, сварщик, токарь, плотник, стропальщик.

— Отбывают наказание практически одни и те же лица, — поясняет заместитель начальника ФБУ ИК-1 Артем Грищенко. — Они освобождаются, потом примерно кто месяц, кто год на свободе проводят — и возвращаются в места лишения свободы. Почему? На свободе надо работать, чтобы добывать кусок хлеба своим трудом, а желания работать у большинства осужденных нет. Основная масса рассуждает таким образом: в зоне находиться выгодно, потому что каждому выдают кашу с маслом, котлеты, чай сладкий. Приезжает регулярно прокурор, следит за тем, чтобы они спали на чистых простынях, еженедельно ходили в баню, были одеты и обуты по форме...

По разные стороны

Сама процедура заседания комиссии не из приятных: задаются прямые вопросы, зачастую выводящие «на чистую воду» осужденных, пытающихся сгладить нелицеприятные факты из своего прошлого и настоящего. Но это не праздное любопытство: члены комиссии пытаются выяснить причины, толкнувшие людей на преступления, их семейные ценности, среду, в которой они жили и в которую вернутся после окончания срока. Но все же определить, что за душой у каждого, даже изучив материалы дела и выслушав «исповеди», сложно. И не только потому, что заключенные — хорошие психологи, наученные опытом и «товарищами»; на их сознании и характерах лежит отчетливый отпечаток зоны — и за этой непроницаемой маской настоящие мысли понять непросто. Ведь для кого-то начать новую жизнь — искреннее решение, а для кого-то главное — получить «глоток свободы». Сможет ли жить человек по закону? На этот вопрос комиссия отвечает своим решением рекомендовать ходатайство или отказать.

Василий Смирнов (фамилия и имя осужденного изменены) держался перед комиссией спокойно. В отличие от предыдущих ходатаев, первое впечатление произвел даже приятное.

— У вас 7 судимостей, скажите, пожалуйста, между ними сколько вы были на свободе?

— Первые четыре судимости получились практически одна за одной. Самое большое был на свободе год и девять месяцев.

— У вас был побег?

— Один побег у меня получился из-за конфликта с осужденным. Просто я не смог бы себя защитить. А второй я не собирался совершать. В колонии-поселении был (шел на условно-досрочное освобождение), достали спиртное, выпили, просто не помню, как уехал, и все.

— В 1992 году вы совершили очередное изнасилование. Вы причинили тяжкий вред здоровью, 12 лет вам дали, это групповое преступление было?

— Немного не так. Зачем сейчас объяснять? Я уже отсидел этот срок. Я ничего не совершал, просто не смог доказать свою невиновность. И в деле было так отмечено, что я отказываюсь от обвинений. 12 лет мне дали за пререкания с судьей, я отстаивал свою точку зрения.

— Получается, что за всю вашу биографию вы в основном сидели. А что вы там, на свободе, будете делать?

— Понимаете, если честно сказать, я устал, хочу начать нормальную жизнь.

— А сможете?

— Смогу. Специальность у меня есть, жилье тоже: меня мать прописала. Мне матери надо помогать. Как бы то ни было, детдом, интернат — я все простил.

На фоне таких рецидивистов один из заключенных показался «ангелом». Александру Лепешкину 21 год, трижды он был осужден за кражи условно, в 2007 году получил первый срок в колонии. После условно-досрочного освобождения снова совершил кражу, за что и приговорен к двум с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Последнее, что он пытался украсть, — 500 рублей и телефон. Однако хозяева квартиры, куда проник Лепешкин, оказались дома и вызвали сотрудников милиции, так что награбленное пришлось тут же вернуть. После заседания комиссия решила побеседовать с этим парнем.

— Кто у тебя друзья?

— Они в основном все сидят.

— А других друзей нет?

— Почему, есть, помогают пацаны из моего интерната. В детском доме был с 14 лет. С бабушкой жил, она умерла потом. С матерью не общаюсь, у отца своя жизнь.

— Мать выпивает?

— ...

— А девушка есть?

— Нет... Была, не дождалась.

— Всегда есть точка невозврата. Ты понимаешь, что третий срок может навсегда испортить твою жизнь?

— Третий раз я не попаду.

— На что надеешься? Цель в жизни у тебя какая?

— Начну заново все. У меня уже много всего было, неохота возвращаться к этому. Буду работать, девушку найду, семью заведу.

А судьи кто?

Комиссия по вопросам помилования в Кемеровской области действует с 2002 года, после принятия Указа президента РФ от

28 декабря 2001 года «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации». За это время от осужденных и их родственников поступило около 4 тысяч обращений. На заседаниях комиссии, в состав которой входят представители общественности, православной епархии, средств массовой информации, образования, науки, депутаты областного Совета и уполномоченный по правам человека в регионе, рассматриваются ходатайства заключенных. Этим обращениям или дают дальнейший ход, или их сразу отклоняют. Решение же о помиловании принимает только президент России. Среди тех, кто в Кемеровской области за эти 8 лет обратился с ходатайством, положительно решен вопрос 18 человек. Почти все они, за исключением одной женщины, из мест заключения вернулись к нормальной жизни.

...Шесть рассмотренных на выездном заседании ходатайств осужденных Мариинской ИК-1 были отклонены. Ни одно из них не подпадает под действие Положения о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации, принятого вместе с Указом президента. Как пояснил председатель комиссии по вопросам помилования на территории Кемеровской области Валерий Павлов, члены комиссии принимают решения, опираясь прежде всего на закон. Помилование не применяется в отношении тех, кто совершил умышленное преступление в период назначенного судами испытательного срока условного осуждения, злостно нарушающих установленный порядок отбывания наказания, к тем, кому ранее применялись освобождение условно-досрочное или по амнистии, акт помилования, производилась замена назначенного судами наказания более мягким. Это справедливо: нельзя помиловать тех, кто не оценил ранее оказанного милосердия и снова совершил преступление.

Наталья Свиридова.