Александра Алексеевна Коновалова

«Первым делом для нас были самолеты...»

Но, может быть, спустя года,
Во сне увижу я всё это:
Войну и ночь, и свой полёт,
Внизу пожаров свет кровавый
И одинокий самолёт
Среди огня над переправой...
Н. Меклин

Женщина на войне... При этой фразе мы представляем: военврачей, медсестер, радисток, связисток. Но, у войны не женское лицо. Недаром в 1941 году молодые девчонки по-иному оценили свои возможности и стали на фронте наравне с мужчинами: артиллеристами, пулеметчиками, танкистами, разведчиками, летчиками. В их числе и Александра Алексеевна Коновалова - ветеран Великой Отечественной войны из ИК-35.  Стремившаяся попасть на фронт медсестрой, она всю войну провела в кабине боевого самолёта, защищая небо родной страны.

«Бабочки» в петлицах

1941 год. Несмотря на кажущееся мирное время, угроза возможной войны витала над страной. Недаром девушки направлялись на курсы медсестер, санинструкторов. Поэтому после окончания школы 17-летняя Саша из деревни Раевка Мариинского района, как и многие свои ровесницы, поступила на трехмесячные курсы санинструкторов в г. Мариинске. Когда началась война, она стала рваться на передовую, чтобы выносить с поля боя раненых бойцов, но её и ещё несколько девчат отправили в Москву.

«Эшелон из Сибири был большой, - вспоминает Александра Алексеевна. - Ехали долго - стояли на запасных путях, пропуская воинские эшелоны, а также встречные - с людьми и оборудованием, направляющиеся в эвакуацию. Я ехала вместе с девчатами с курсов и моей тёткой Тамарой Здвижковой с Мариинска. Мы с ней были ровесницами. Уже под Ярославлем наш эшелон попал под бомбёжку, и мы приняли первое боевое крещение. Все стали выпрыгивать из горящего поезда. Я сумела спрятаться под большой валун. А немецкий самолёт летал и расстреливал с пулемёта разбегающихся с подбитого поезда людей.

В Москве мы предстали перед майором, который вёл набор девушек в войска и для охраны столицы. (Москву в войну охраняло много женщин: зенитчики, прожектористы, тушители зажигательных бомб на крышах - пиростатчики). Вместо погон (их тогда еще не было) у майора в петлицах были «бабочки» - самолётики. По ним определила, что он был из авиации. Я ещё тогда невольно подумала - вот туда и попаду. Так и вышло: он отобрал трёх девчат, в том числе и меня. Моя тетка Тамара Здвижкова попала в зенитчицы. Мы с ней свиделись только в 1944 году. Мой полк тогда стоял в Чехословакии, и я получила от Тамары письмо. Взглянув на адрес, поняла, что находимся почти в одном месте. Показала конверт старшине, он сказал, что это местечко совсем недалеко от нас. Я пошла к ней, мы встретились, обнялись, поплакали».

«Руссфанер»

Саша попала в учебную часть в Москве. За шесть месяцев нужно было освоить программу трехгодичных лётных школ того времени. Она училась на воздушного стрелка-радиста.

Училась летать и воевать на самолёте У-2, который создавался не для военных действий. До войны на нем летала молодёжь в аэроклубах, и никто не мог подумать, что этот самолётик будут использовать в военных целях. Деревянный биплан, сделанный из фанеры и технической ткани - перкали, с двумя открытыми кабинами, расположенными одна за другой, и двойным управлением - для лётчика и штурмана. Без радиосвязи и бронеспинок, способных защитить от пуль, с маломощным мотором, который развивал скорость 120 км/час. Эта машина была уязвима даже для стрелкового оружия, а открытая кабина продувалась всеми ветрами.

В войну У-2 стали переделывать в лёгкие ночные бомбардировщики. Тактика заключалась в том, что У-2 на сверхмалой высоте с выключенными двигателями свободно планировал, пересекая линию фронта и оставаясь незаметными для средств ПВО противника, в полной тишине сбрасывал на врага бомбы. После двигатель снова включался, и самолёт уходил, набирая максимальную скорость. Конечно, небольшие бомбы не всегда причиняли противнику сильный урон. Зато по ночам немцы находились в напряжении. Зачастую пленные немцы жаловались, что из-за «руссфанера» они не могут выспаться. Немецкие солдаты говорили, что летчиц на У-2 трудно сбить, потому что они «nachthexen» - «ночные ведьмы».

Это поначалу гитлеровцы презрительно называли самолет У-2 «руссфанер», «кофейная мельница» и «этажерка». Но впоследствии за уничтожение такого самолёта немецкого солдата ждал «железный крест» и 5 тысяч марок.

«В нашем полку было 100-150 таких самолётов. Сколько людей на них погибло. Самолеты горели как спичка. - Вспоминая прошлое, Александра Алексеевна невольно замолкает на минуту. Возраст берет своё. В прошлом году ей исполнилось 87 лет. Годы не располагают к длительному разговору. Особенно тяжело даются трагические воспоминания. - Тот еще самолёт. Сядешь в него - на половину торчишь из кабины. У нас не было ни пулеметов, ни парашютов. Разве можно было на таком самолете вести воздушный бой? Это не бой, когда летит, 19-летняя девчонка, окончившая ускоренные курсы, без кабины, вся обложенная бомбами, а на неё несётся немец - «рыжий черт» - и расстреливает в упор из пулемёта. Не успеешь увернуться - все погибла. (Только в 1944 году, когда самолет переименовали в По-2 в честь его конструктора Н. Поликарпова, на нем появились парашюты и пулемёт в кабине штурмана, чтобы отбиваться от «юнкерсов» и «мессершмиттов» - Прим. автора.)

В конце 1942 года я получила ранение в обе руки. Мне тогда только 19 лет исполнилось. Помню, когда в полузабытьи лежала на операционном столе, услышала разговор хирургов. «Руки придется ампутировать», - говорил пожилой уставший военврач. Другой, судя по голосу,  не старый возразил ему: «Зачем? Девчонка - совсем молодая. Ей же ещё замуж выходить. А без рук-то кто возьмёт? Давайте  попробуем пальцы пришить, а если будет заражение, тогда и отрежем». Благодаря этому молодому хирургу,  когда я очнулась, руки были на месте. После госпиталя я снова вернулась в свой полк.

Из «лазутчиц» в герои

«Летом 1944 года наш экипаж на новеньком самолёте, только что полученном с завода, отправился на очередное задание. Когда мы возвращались обратно, вражеская зенитка нас подбила. Пришлось катапультироваться на вражеской территории. Упали около озера. Ночь. Шёл  проливной дождь. Одна из девушек - цыганка Галя - при падении распорола ногу до самой кости. Ещё и сапоги её утонули. Порвали нательную рубаху и перевязали рану. Времени нет, нужно уходить - ведь немцы явно видели в небе парашюты. В какую сторону идти не знаем. Передвигаться быстро мы не могли - у нас была раненая. Да и страх одолевал, что вот-вот фашисты нас схватят. Двигаясь вдоль озера, обнаружили переправу из веток и палок. Поняли, что здесь проходили наши разведчики. Кинули на ветки парашют и переправились на другую сторону. Уже совсем близко был слышен лай собак и немецкие крики. Ещё чуть-чуть и нас могли настигнуть. Но тут помог случай. Когда нас от немцев отделяло метров 100, мы услышали визг собаки и немецкие обеспокоенные крики. Мы поняли, что собака запуталась в стропах нашего парашюта, потянула своего хозяина, и он свалился в озеро. Пока остальные немцы возились, освобождая собаку, и помогая выбраться своему из воды, мы смогли уйти. Обошли гору и вышли на местность, где были наши войска.

Нас встретили артиллеристы и, конечно, арестовали, приняв за немецких лазутчиц. Привели в землянку и послали за переводчиком. Когда тот пришел, я сразу в нем узнала молодого парня Сашу, который учился со мной в одной учебной части, только на курсах переводчиков. Обрадовалась ему. А потом поняла, как тут ему меня узнать? Лицо грязное, форма перепачканная и мокрая. Не лётчица, а недоразумение какое-то. Догадалась, сняла шапку, улыбнулась и говорю: «Здравствуй, Саша».  Тут он меня сразу и признал, повернулся к главному и сказал: «Товарищ капитан, никакие это не лазутчики, а наши «ведьмы». Я с ними вместе в летной школе учился».

Нас накормили. Приехал сам К.А. Вершинин - командующий 4-й воздушной армией. Лично поблагодарил за выполнение задания. Потом прислали за нами машину и отвезли в полк».

 «Тот цветущий и поющий яркий май»

За всю войну Александра Алексеевна была дважды ранена. В составе своего авиаполка дошла до Австрии, где и встретила победный май 1945-го года.

«Помню, стоял наш полк под Веной. Мы, 10 девчат, убежали в самоволку. Так хотелось уже мирной жизни, поэтому решили город посмотреть. До чего нам Вена красивой показалась, даже, несмотря на бомбёжки. Мы гуляли по улицам, рассматривали витрины. Ох, и попало нам за эту прогулку от старшины. Пришлось аэродром мести.

Хорошо помню день, когда был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. Я была одна в землянке - дежурила по связи. Все остальные девчата находились на аэродроме. Я обувалась, когда зазвонил телефон: была в одном сапоге и приготовилась натянуть второй. Подняла трубку и из всей телефонограммы запомнила только одно - самое главное - «ПОБЕДА!» Пытаясь все-таки натянуть второй сапог, я от радости, бросила его, пулей вылетела из землянки, и, спотыкаясь и задыхаясь от радости, понеслась к своим с криком: «Девчата, мы победили! Война закончилась!» Все запрыгали, закричали, заплакали. Стали обниматься, целоваться.

Сапог уже потом за топчаном нашли. За нами прилетел самолет и увез нас в Москву на аэродром Тушино. Летчицы нашего полка летали на Параде над Красной площадью и сбрасывали цветы. Домой нас отпустили в конце августа. Попрощались друг с дружкой, обнялись, поплакали и разъехались кто-куда: в Красноярск, Новосибирск, большинство было москвичек, так они уже дома были. Я доехала до Новосибирска, где встретила объявление об окончании войны с Японией».

Александра Алексеевна вернулась в Мариинск. В 1946 году вышла замуж. Спустя 10 лет после Победы она ездила на встречу однополчан в Москву. Встречались около Большого театра. Больше возможность повидать тех, с кем прошла всю войну, не представилась. В послевоенное время Александра Алексеевна работала в школе военруком, секретарём в райсовете. 15 лет прослужила старшим контролёром в ИК-35, откуда и ушла на пенсию. На работе она была всегда подтянута, в гимнастёрке, образцово заправленной под ремень. В колонии Александру Алексеевну за то, что по-военному была пряма в суждениях, уважительно называли баб Шурой.

Сотрудники колонии не забывают своего ветерана. Заглядывают в гости, чтобы поздравить с праздниками. Раньше, когда здоровье позволяло, Александра Алексеевна была частым гостем в колонии. Рассказывала молодёжи о событиях Великой Отечественной.

Александра Алексеевна имеет множество наград, как полученных на войне, так и за службу в мирное время. Но о наградах старается не рассказывать. Может быть потому, что поколение Александры Алексеевны не осознавало себя героями. Они просто делали свое дело - ненавидели захватчиков и гнали их со своей земли. Но для нас все они всегда будут героями. Спасибо и низкий поклон, дорогие ветераны, за Победу.

С. Двойнишникова

650000 г. Кемерово пр. Ленина 53-а
Приемная начальника ГУФСИН т.58-52-07
Дежурная часть т.58-53-37, факс 58-56-89
E-mail: gufsinkem@kemnet.ru
Пресс-служба 58-56-92
E-mail: press-gufsin@mail.ru